ПРОЛОГ Арктика, 1913 г. --------------------- (Письмо И.Татаринова) Милый друг мой, дорогая моя Машенька! Пишу тебе это письмо, и одна лишь мысль терзает меня: Горько сознавать, что все могло бы быть иначе. Неудачи преследовали нас. И самая первая из них - ошибка, За которую приходится расплачиваться ежечасно, ежеминутно, Та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю. Молю тебя, не верь этому человеку! Можно смело сказать, Что всеми нашими неудачами мы обязаны именно ему. Не только я один - весь экипаж "Святой Марии" шлет ему Проклятья... (эхом несколько раз) Обширную, покрытую снегами землю, Которую мы открыли к северу от Таймырского полуострова, Я назвал твоим именем, И скоро на любой географической карте Ты сможешь прочитать привет, который шлет тебе Твой Монтигомо Ястребиный Коготь. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Архангельск, 1916 г. ------------------- (Саня Григорьев, почтальон и беглый каторжник) Дай-ка сюда свой ножик! Что ты бараном блеешь? Да ты вообще, похоже, Только мычать умеешь! Ты же немой! Так и не проболтаешься, значит, никогда! - Эй, ты там, внизу, не тронь мальчишку! Стой, да уж не ты ли Давеча убег с окружной тюрьмы? - Что же ты, прохожий, так кричишь-то? - Но-но-но, не слишком! - Был бы ты живей, был бы ты целей, Если бы ты тоже был немым! [порт] (портовые рабочие и работницы) Море молчит, как рыба, Но ветер дунет - и все изменится. Море то тише мыши, То выше крыши Взовьет волну. В штили молчит и ленится, В штормы рычит и пенится, Белых своих барашков Сгоняя в Северную Двину. Утро пропахло ветром, а ветер пахнет лесной морошкою, Город пропах рогожей, сырою кожей и табаком. Полдень пропах картошкою, полдень пропах окрошкою, Хлебом, зеленым луком, копченым салом и молоком. (Григорьев-старший)- Шабаш! -Все, что недозагружено, будем грузить до ужина, Чтобы забить все трюмы и утром баржу отправить в море. А наше море не слышит горя, лишь берег точит да камни мочит, Бурлит, клокочет и знать не хочет про наши беды на берегу. Ну до чего же народ кругом Пошел жестокий и обозлённый! Всей нашей жизни цена - пятак! Того гляди, налетишь на нож! Сегодня утром за бочагом Пырнули ножиком почтальона. Убили малого просто так, Убили малого ни за грош! Какой кошмар! И куда же только глядит полиция? Ну и ну! Давно пора засадить в тюрьму Всех паразитов и всю шпану. - Эй, Саня, иди поближе. Чего надулся? Садись, покушай! - Бабы, вы что, сороки, гляди, немого перепугали! - Вырос отцу помощник. Ты ешь картошку, а их не слушай. - Лучше на всякий случай гуляй пореже за бочагами. - Там ходят лихие люди, Ножами машут размером с локоть. А наш хозяин шутить не любит, А наше дело - мешки волокать, Чтоб утром баржу отправить в море. А наше море не слышит горя, Бурлит, клокочет и знать не хочет про наши беды на берегу. Море молчит, как рыба, Покуда ветер не переменится. Море ленивым зверем лежит под солнцем и греет бок, Ветер сегодня ленится, Мачты к воде не кренятся, Ветер в ушах не воет, и день так светел, И нам не стоит бояться горя, бояться бури, Покуда море, глаза зажмуря, Ленивым зверем, обнявши берег, Лежит под солнцем у наших ног. [пристань] (Мария Васильевна, Иван Павлович Кораблев, Николай Антонович) Московский скорый ждать не станет, Нельзя опаздывать к нему. Багаж в пути, носильщик нанят, Еще мгновение - и канет Все наше прошлое во тьму. (Кораблев) - Минутной стрелкой сердце ранит Разлуки час, прощальный час. (Н.А.) - Московский скорый ждать не станет... (М.В.) - А море манит, море тянет Прийти сюда в последний раз. Чтоб снова, как прежде, В бессмысленной надежде "Святую Марию" Высматривать вдали. И, проклиная почту, Ждать писем, веря в то, что Они лишь задержались В снегах чужой земли. (Николай Антонович) - Поверьте, Маша, что столица Поможет высохнуть слезам. Пора с небес уже спуститься, С Иваном Палычем проститься И отправляться на вокзал. (Кораблев) - Чтоб в незаконченном романе Начать еще одну главу... (Н.А.) - Экспресс не терпит опозданий! (М.В.) - Прощайте, друг мой! (Кораблев) - До свиданья! (М.В.) - Переезжайте к нам в Москву! (Кораблев) - Приеду, приеду, Чтоб снова стать соседом, Чтоб снова стать тенью У Ваших ног в Москве. Быть другом - и не боле, Не зная, что за роли Отведены судьбою Нам в следущей главе. [снова порт] (появляется пристав) - Кто среди вас тут будет Иван Григорьев? - Если Иван Григорьев нужен, то вот он я. - "Вот он я"... Твой ли это нож, Иван Григорьев? - Вроде как похож. Да. - Значит, узнаешь? Очень хорошо! Что же ты его не спрятал в море? Стало быть, Григорьев, Ты еще и глуп, Ты еще и туп. Ладно, душегуб, давай, пошёл! (Саня кидается на пристава, тот отшвыривает мальчика) - Что тут еще за сосунок?! - Это Григорьева сынок. Он от рожденья слова вымолвить не умеет. - Если он нам чего сообщить имеет, Пусть он сперва разучит хотя бы пару слов. - Смилуйтесь, погодите, Нешто вы не родитель. (Григорьев) - Полноте, ваше благородие, не шутите! Так поступать негоже! Эдак, не дай-то боже, Невесть чего народ артельный подумать может! (Рабочие) - Он тут, промежду прочим, Старший среди рабочих! (Работницы) - Виданное ли дело - Честных людей порочить! (Пристав) - Да, он честным оказался - Сам в злодействе расписался! Вырезал буквами кривыми На ноже собственное имя. Где ты его оставил? Ну-ка, припомнишь, может, Где и когда оставил ты этот ножик? Где это было, спрашиваю я третий раз. (Рабочие в испуге)- Третий раз! - Третий и на этот раз последний. - Я его намедни где-то обронил, Да не помню где. - Верно, обронил, но не намедни, А сегодня ночью ты его забыл Я напомню где: Там, у почтальона в животе! - Этого быть не может! Этого быть не может! - Вы же слыхали сами, Как он признал свой ножик. - Этого быть не может! - Хватит вам, разойдитесь! - Вы уж там, ваше благородие, разберитесь! Мы-то уж, не сердитесь, грамотные не шибко. Но по всему выходит - произошла ошибка. Не губите, он не виноват! (Кораблев и Саня) Эй, капитан, чего раскис? Что за беда, откройся. Ну, не молчи, ну поделись, Давай, скажи, не бойся. Да ты, похоже, не умеешь, :о( Прости, моряк, беги домой. Постой, но слух-то ты имеешь? И всё, что слышишь, разумеешь? Так ты лентяй, а не немой! А как же ты своих матросов Пред бурей сможешь ободрить? Не плачь, моряк, я знаю способ, Простой, но очень верный способ Научиться говорить. Запомнить нужно пару фраз И повторить сто тысяч раз. И если только повторишь - Наверняка заговоришь. Послушай: Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. Запомнил? (Саня отрицательно мотает головой) (Народ) Буря мглою небо кроет.. (многократно) (выстрел "Авроры") Эта мгла, словно пыль антрацитовая, Нас окутала чёрным крылом, Всю страну, словно губку пропитывая, Перепутывая наши судьбы узлом. Мы историю, не перечитывая, Отправляем сегодня на слом. Рушится мир на куски, А в это время сжавшись в комок от тоски, Маленький мальчик бормочет четыре строки. Бормочи, не стесняйся, ты всех удивишь, Если будешь настойчив и смел. Ты уже победил - Ты уже говоришь! Навсегда позабудь, Как пред ложью немел! Жаль вот только, что правдой своею, малыш, Жизнь отцу ты спасти не успел. Где-то в далеком краю Ты, может быть, отыщешь тепло и уют... Стой! Не забудь злополучную сумку свою! [Первая смена героя] (Саня Григорьев) Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. (народ) Всю страну, словно губку, пропитывая, Разъедая основы всего, Эта мгла, словно пыль антрацитовая, Оставляет тебя против всех одного. Выживай, на других не рассчитывая, У тебя больше нет никого! Москва, 1920-1921 гг. -------------------- (уличные торговцы и беспризорники) Сбылась мечта - я стал миллионером, Владею я несметным количеством нулей. Солидный вид, приличные манеры - Иду гулять по скверу, Искать случайных прибылей! Ай-яй! Купи - продай! Кого бы осчастливить миллионом? Купить коробку спичек иль пару папирос? А может, взять флакон одеколону? Мадам, прошу пардону - Возьмите взад ваш купорос! Ай-яй! Купи - продай! Да, я миллионер, и ты миллионер, и он миллионер - Мы все - миллионеры, Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу! Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу! Зачем подушка, если нет кровати? И если нет рубашки - на кой мне кружева? А может, нам на бублик денег хватит? Ну, это как покатит - Быть может, хватит и на два! Ай-яй! Купи - продай! Да здравствует страна миллионеров, Где временные беды переживаем мы! Дай бог нам до начала новой эры Не сдохнуть от холеры Иль от какой другой чумы! Ой-ёй! Да боже ж мой! Да, я миллионер, И ты миллионер, И он миллионер, Мы все - миллионеры, Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль по скверу! Пока товарищ милиционер Нас не погонит вдоль.. Нас не погонит вдоль.. Нас не погонит вдоль по скверу! (Кораблёв) - Полно, братец, что ты впился, Как аптекарская пьявка? (Саня) Это я! Не помните? Вы не глядите на лохмотья... Саня, из Архангельска. Я был тогда такой малявкой. Неужели Вы меня совсем-совсем не узнаёте?! Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, (Кораблев подхватывает) То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. (Кораблёв)- Не может быть! [Школа-коммуна N 6] (голоса из класса) - Anna und Marta baden.. - Анна унд Марта баден.. - Nein! Nein! Nein! Anna und Marta baden.. - Анна унд Марта баден.. - Nein! Oh, mein Gott! (Николай Антонович, Жуков, Ромашов) Нет, мне изначально непонятно: Как такое вы могли себе позволить?! Да, мне чрезвычайно неприятно Что сие вообще возможно в нашей школе! А знаете ли вы, что все злодейства, Подлые предательства и фарисейства Так же начинались С вроде бы пустяшных и невинных мелких действий? Ибо, как известно: Коготок увяз - всей птичке пропасть! Крыса на уроке - это дерзость! Ну-ка, Ромашов, поведай нам, давай-ка - Как организовал ты эту мерзость. - Что вы, Николай Антоныч, это Валька! - Ах, так это Жуков крыс приносит! - Это же хомяк, а и не крыса вовсе! - Можно ли терпеть подобный вандализм В школе-коммуне, мы спросим. И ответим строго, без обиняков.. (Кораблев) - Вы разрешите? (Н.А.)- Нельзя!!! Ой, здравствуйте, входите, я не Вам. (Кораблев) - Простите, ради бога, Только что, на улице я встретился совсем случайно С мальчиком, которого в Архангельске я знал немного, Он был от рождения немым. - Да-да, весьма печально. - Верно, но сейчас он говорит не хуже нас, Он научился! Посмотрите, это чудо! - Ну-с, мой друг, уж раз Вы научились говорить, Так расскажите же нам, кто Вы и откуда? (Саня) Меня зовут Григорьев Александр, Живу я на вокзале, я круглый сирота... (Николай Антонович) Всё, всё, всё, мне всё понятно! (Ромашову и Жукову) Вам за хулиганство два наряда! Крыса на уроке! Значит так, вы двое, В комнату заведующего складом Отведите прибывшего к нам героя - Пусть его оденут и обуют! Да, Вы не ослышались - его беру я, Пусть ребенок лучше учится у нас, Чем на вокзале ворует. Крысу утопить! Постойте, Кораблёв, Я задержу вас... чуть-чуть. Да, я - педагог, и мне понятно Жгучее желание помочь всем сразу. Но мне чрезвычайно неприятно Брать детей без направленья Наробраза. Вы же только за нынешнюю осень Привели таких, как он, примерно восемь! Можно ль так вести себя Учителям школы-коммуны, мы спросим, И ответим твёрдо, без обиняков - Вы извините - нельзя! (школьники) Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, А шестая городская, Где и кормят и не бьют. (школьники и Саня) - Проходи, располагайся, Будь как дома. (Ромашка)- Не пугайся, Если кто тебя немножечко куснёт! Здесь у Жукова под койкой Два ужа и землеройка - Новичка всегда кусают, как заснёт! (Валька)- Да ты не слушай, он не то еще загнёт! Ты зверей моих не бойся, Не съедят, не беспокойся! (Ромашка)- Хочешь выжить - сдвинь кровать на два шага. (Саня) - А я и так не беспокоюсь, Я отсюда завтра смоюсь. До утра пересижу - и на юга! - Ну и дурак, не сображаешь ни фига! Тут и тепло, и уют, Тут и харчи, и нету вошей, Тут в самолётном кружке Мы мастерим аэроплан! Тут и обувку дают, И коллектив - тьфу-тьфу! - хороший. Короче, меняй свой план! (Саня и Ромашка) Ух ты, сумка мировая! Эй, махнёмся на мою? - Не-е. - От сердца отрываю! Не продашь? - Не продаю! - Сколько писем! Полагаю, Все любовные они? "Милый друг мой, дорогая Моя Машенька..." - Верни! - Что ещё за Николай? Не соперник ли? - Отдай! - Ой-ёй-ёй, какие страсти! - Эй, ребят, кончай бузу! Не хватало вместо "здрасте" Вам фингалов на глазу. - Эти письма, что когда-то Не дошли до адресата - Мой единственный архангельский багаж. Я читать по ним учился, Был немым и излечился, Я их знаю наизусть, как "Отче Наш". -То-то, я чувствую, ты сумку не продашь! -Что за шум, а драки нету? Кто тут новенький? - Вот этот! - Ну и как он? - Парень - во! Не лезь, побьёт! Только что чуть не подрался И уже сбегать собрался! - Как сбегать? И даже чаю не попьёт?! - Ну это ж надо, а на вид - не идиот! Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, Здесь шестая городская, Где грядущее куют! По методе перспективной Учат здесь факультативно. Парле ву франсэ, не хочешь - не парле! Мы вообще, промежду прочим, Тут что хочем - то и мочим, Тут права у нас даны любой сопле. Жалко, девчонки все живут в другом крыле. Здесь на ужин тётя Глаша Варит ячневую кашу. Харч отменный, а не хватит - поделюсь! Слышь, Григорьев, не ломайся - Оставайся, оставайся, Оставайся, оставайся, Оставайся, оставайся, Оставайся, оставайся! - Остаюсь!!! [Квартира Татариновых] (Нина Капитоновна) Поди, Катюша, погуляй. Эй-эй, оденься потеплей! Давай, давай, давай, давай Скорей, скорей, скорей, скорей. (Мария Васильевна и Кораблев) Мой верный друг, не нужно слов, они лишь сердце зря тревожат, Мы не опишем наших чувств, передоверив их словам. Я знаю всё, что мне сказать хотите Вы, и Вам ведь тоже Наверняка известно то, что я отвечу Вам. Вы скажете, безумство - девять лет, И шесть из них вестей о муже нет, И я уже почти вдова. Но в ожиданьи вести роковой Не вправе я считать себя вдовой, Пока моя любовь жива. (Нина Капитоновна) Я только кое-что спрошу: Вы как - чайку или поесть? Ты предложила б хоть, Машунь, Ивану Палычу присесть. (М.В.) - Мама! (Н.К.) - А? Всё, ухожу! - За девять лет забыли все об экспедиции пропавшей, Но я не верю, что погиб "Святой Марии" капитан. Я буду ждать, и, может, смерть уйдет, не солоно хлебавши. Я буду ждать, я буду ждать наперекор годам. (Мария Васильевна и Кораблев дуэтом) В душе моей холодный снежный ком, Но/И греюсь я последним угольком, Хоть тлеет он едва-едва. Бессильно изменить теченье лет И мой/Ваш немой вопрос, и Ваш/мой ответ, Пока моя/моя любовь жива. Бессильно изменить теченье лет И Ваш/мой немой вопрос, и мой/Ваш ответ, Пока моя/моя любовь жива. (звонок в прихожей) (Нина Капитоновна) - Николай Антоныч! (Тётя Глаша и Саня) - Григорьев, поди сюда. Где живет директор школы, знаешь? - Не, тётя Глаш. - Щас напишу. Он, уходя, оставил свой лактометр. Снесёшь ему. - Чевометр? - Лактометр, прибор такой. - Какой прибор? - Прибор для измерения процента жира в молоке. - Процента жира? А в снегу? - Чего в снегу? - Ну, сколько жира в нем намерить можно? - Жир? В снегу? - Ну да, ведь снег же белый, как и молоко. - Ой, не могу! Помрёшь с тобой, Григорьев. Не ученик, а горе. Беги уже, да не разбей. - Бегу.. Бегу! (Саня и Катя) (Катя) - Беги, взорвёшься! (Взрыв, сцену окутывают клубы дыма) Куда ты лезешь, ненормальный?! Здесь идет эксперимент с гремучим газом! - Где мой лактометр?! - Ты что? Да у тебя, наверно, ум зашел за разум! Ну а теперь - скорей, атас! Не то сейчас, как в прошлый раз, Примчится дворник и устроит скандал! - Где мой лактометр?!?! - Балда, скажи спасибо, что ты сам не пострадал! - Где мой лактометр, хотя б одна стекляшечка, хотя б один осколок?!?!?! - Не будь ослом! - Из-за тебя теперь мне уши с головою оторвет директор школы! - И поделом! - Заткнись, по шее надаю! Ведь так и знал, что разобью. :о( - А ну, попробуй, ишь сыскался смельчак! - Я бить сопливых не хочу! - А я заносчивых учу! Вот так! (завязывается драка, длящаяся до тех пор, пока Саня не обнаруживает, что дерётся с девочкой) Так это бабушкин лактометр и, кстати, Он вечно врал и вот разбился наконец. - Ты кто такая? - Я Татаринова Катя. - Так наш директор школы - твой отец? - Да не отец он мне, а дядя. Ну, хватит дуться и пошли скорее к нам, Я им скажу, что это я разбила. - Ладно уж, я сам. [Опять квартира Татариновых] (Звонок в прихожей) (Нина Капитоновна) - Николай Антоныч! (Николай Антонович) Ах, Иван Палыч?! Вот так сюрприз! Машенька, милая, сделайте чаю, Мы посидим, попьём, поболтаем. Можем достать парадный сервиз. Боже, какой букет, откуда?! В марте один цветок - миллиона полтора! - Прошу простить, пожалуй, мне пора. (Иван Павлович пытается уйти) (Николай Антонович) Что вы, куда вы? Чай поспевает. Мы по-простому, без должностей. Знаете, мой друг, как приятно бывает Дома застать нежданных гостей! - Я Вас не понимаю! - А, видимо, придётся! Дарите розы в мае - Дешевле обойдётся! Визит без приглашенья На грани моветона! (Мария Васильевна) - Ах, Николай Антоныч, к чему этот фарс?! Ивана Палыча букет Не нарушает этикет! Или, быть может, мне принять гостей Не позволяет Домострой? Быть может, мне запрещено Ходить в кино, смотреть в окно? И в ожидании дурных вестей Должна я скрыть лицо чадрой? - Я Вас не понимаю! - И вправду, непонятно! Не знаю и сама я, Как вырваться обратно! В Архангельск нет возврата, И я, как приживалка, У мужниного брата Шесть лет под замком! (Николай Антонович) Ах, боже мой, какой замок? Когда в ваш дом пришла беда, Кто, как не я, пожертвовав собой, Вам помогал печаль унять. Кто делал всё, что только мог, Чтоб наступил тот день, когда Мой бедный брат вернулся бы домой И смог бы снова Вас обнять. Кто ради этого святого дня Так много отдал сил... (Кораблёв) ...И так мечтал, чтоб этот день не наступил! (Вбегают Катя и Саня) - Бабушка, бабулечка! - Откуда ты? - Да ниоткуда! Я тут твой лактометр немножечко расколотила. - Где ты так испачкалась? - Нигде! - А это что за чудо? - Это Саня, он тут ни при чём. (Саня) - Всё по-другому было! Это не она, тут целиком моя вина, Простите, я его разбил на самом деле. (Катя) - Все это враньё! (Саня) - Да вы не слушайте её! Нет, правда, я его разбил! - Нет, это я его разбила! - Это я! - Нет, это я! (Оба, виновато)- Мы не хотели. (Николай Антонович) Мир прямо-таки полон доброхотов - Вот они стоят, потупив очи долу! Вот кому я помог найти работу, Вот кого противу правил принял в школу! Вот что я получил за всё за это! Всё-таки верна народная примета: Делая добро, не стоит ожидать Аналогичного ответа! Да, неблагодарность - это-то и есть первопричина все бед! (Н.К.)- Николай ... (Н.А)- Вот кого я пригрел неосторожно, Вот кому, увы, поверил так легко я! Вы - хамелеон! (Саня)- Да как же можно Про Ивана Палыча сказать такое?! (Н.А.)- Да, Вы удивительный феномен: Скромен и одновременно вероломен. Можно ль после этого переносить Ваше присутствие в этом доме? Думаю, ответ известен Вам самим! (Саня и Катя убегают из квартиры) - Ну вот, досталось за двоих. - Да наплевать сто тысяч раз! Ты извини, что я поддых. - Да ну, спасибо, что не в глаз. (появляются Ромашов и Жуков) (Ромашка)- Эй, Григорьев, добрый вечер, Валь, смотри, какая встреча! Тут на нас с тобой уже и не глядят. (Валя)- Извини, что помешали! (Саня)- Познакомься, это - Валя. (Ромашка)- Ромашов. - Екатерина. - Очень рад. -Будем дружить. А это что за зоосад? - Это Валькина подружка. На какую-то лягушку Этот псих потратил целый миллион! (Катя)- Что за ящерка смешная? (Валька)- Я и сам не очень знаю, Продавали, говорят - хамелеон. (Саня)- Кто?! - Только не взрослый, а пока что эмбрион. (Появляются взрослые герои) Не церковно-приходская, Не какой-нибудь приют, А шестая городская, Где друзей не предают. Мы возьмём с собой из детства Наше скромное наследство, Неприметное для посторонних глаз: Наши детские заботы, Наши драки и бойкоты. - Наш лактометр! - И наш гремучий газ! - Пару лягушек! - И копилку про запас! Капитаны собственной судьбы - Это нас зовёт сигнал трубы, Это нам подымать якоря И, над морем паря, Обжигаться о солнце. И двенадцать месяцев в году Нам грести сквозь радость и беду, Нам греметь, словно звонкая медь, И искать, и бороться. Нашим клятвам и законам Мы с тобою неуклонно Будем следовать повсюду и всегда: (Сани)- Бить - так в глаз! (Кати)- Любить - так пылко! (Ромашки)- И свою свинью-копилку Беззаветно пронести через года. (Вальки)- Не предавать! (Все вместе)- И не сдаваться никогда! Друг сердечный, друг мой дорогой, Знай - отныне я всегда с тобой. И пускай поменяемся мы, Поменяется мир, Сквозь года прорастая. Но 12 месяцев в году Знай, что я тебя не подведу. Я тебя никогда не предам И в обиду не дам Никому никогда я Тебя! Москва, зима 1928 г. ------------------- (Гражданин с рупором) Товарищи! Организованно! Ну хоть на этот раз - организованно! С Новым Годом!!! (Народ) Вот ведь какая погода! Вот ведь опять, как всегда, К празднику Нового года - холода! Вновь мороз, будто наркоз, Обезболил нам нос! Видимо, это надолго и всерьёз! Чхи! Те-те-те-те-тем, кто учен, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой То-то-то одной, то другой Мы-мы-мы усердно топочем об лёд! По-по-потому, что знаком Нам всеобщий закон: На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что созвал Нас гулять карнавал, Потому что грядёт Новый Год! (Валя, Кира, Саня, Катя, Ромашка) (Катя) - Я скоро стану льдиной. (Саня) - Ух, здорово терзает! (Катя) - Такая холодина, Что зубы замерзают. (Валя) - А я вас уверяю: Земля меняет климат, И с каждым годом зимы Теплее чуток. (Ромашка)- Щас Валька наколдует - И сразу станет сыро! (Катя)- Я вам рекомендую Мою подругу Киру. (Кира)- Земля меняет климат? (Валя)- Да-а... (Саня)- Ну, раз такое дело, Пока не потеплело - Айда на каток! (Новый Год, каток) (Народ) Есть одно русское средство Дуба не дать в декабре: Нужно мороженым греться Из-нут-ре. Наш народ непобедим в минус тридцать один, Мы собразим, как согреться Среди льдин. Те-те-те-те-тем, кто учён, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой То-то-то одной, то другой Мы-мы-мы усердно топочем об лёд! По-по-потому, что знаком Нам всеобщий закон: На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что флажки, Серпантины, снежки, Потому что грядёт Новый Год! (Кира) - Земля меняет климат? (Валька)- Да, ученые считают, Что неостановимо Все льды планеты тают. (Оба)- Земля весне навстречу Несется по орбите Вы только посмотрите, Как нам повезло! (Ромашка)- Ты что-то перепутал, И стало холоднее! (Катя)- Еще одна минута - И я остекленею! Я всех вас приглашаю К себе на чашку чаю! Конфет не обещаю, Но будет тепло! (Народ) Тучи опять наползают, Белой метелью грозя. Там, где вода замерзает, Жить нельзя. Но, как встарь, мы гудим В минус тридцать один, И организм остается Не-вре-дим! Те-те-те-те-тем, кто учён, Мо-мо-мо-мороз нипочем, По-по-потому что нас валенки греют! По-по-потому что ногой То-то-то одной, то другой Мы-мы-мы усердно топочем об лёд! По-по-потому, что знаком Нам всеобщий закон: На-на-на морозе с друзьями теплее. По-по-потому что в крови Бродят токи любви, Потому что грядёт Новый Год! (2 раза) [Квартира Татариновых] (Ромашов)- Саня! САНЯ! Григорьев! (Исподтишка выбивает у Сани поднос. Грохот.) (Николай Антонович)- И так каждый раз! (Ромашов)- Лактометр! (Николай Антонович) Лактометр! Эх, Григорьев, Григорьев, Не выпускник, а горе! Да как ты мог предполагать, Что будут здесь тебя ругать За инцидент, уж много лет как позабытый? (Валька): Кому скажи - сочтут враньём: Не на картинке, а живьём Морские звезды и ежи и трилобиты. (Н.А.): Наш дом открыт для всех друзей. (Валька): У вас не дом, а дом-музей! Вот здесь - триас, а здесь - ордовик с позднею юрой. (Кира): Катюшин папа был моряк. И всё, что плавает в морях, Он привозил из дальних стран. Он был отважный капитан, Он был герой. (Катя): Да-да, он был герой! Он был герой! Да-да, герой!! (Бабушка): Катюша, дорогая! У нас ведь в доме гости. (Н.А.): Умом не постигаю, откуда столько злости? (Катя): А вы и не поймёте, хоть голову сверните. Ребята, извините, Пройдёмте ко мне. (Катя) Не умею терпеть, Там, где нужно покорно смолчать, Начинаю кипеть, Начинаю дерзить сгоряча. Но попробуй сдержись, если весь этот дом Через край переполнен стыдом, Многотонным стыдом тяжелее свинца, Дом, в котором поругана память отца. Шёл всю жизнь он единственным курсом вперед, Ни врагов не страшась, ни трудов. Чтоб прорваться в кольцо заполярных широт, Он вморозил корабль в дрейфующий лёд. И с тех пор, почитай, уж тринадцатый год Как исчез безо всяких следов! Где-то в морозном краю, Таком немилосердном к его кораблю Не уберёг он "Святую Марию" свою! (Саня роняет поднос) (Саня)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Быть может, я сошел с ума?! Я помню строки из письма От капитана этой шхуны. (Катя)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! - Ромашка, ты ж его читал, Ну вспомни: ты ко мне пристал В тот день, как я попал в коммуну. (Ромашов)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! - Но я тебе ещё в тот раз Чуть было не заехал в глаз! - Ах да, теперь припоминаю - Такой зелёненький конверт, Сначала "Машеньке привет.." И дальше шло... про Николая. (Катя)- Где это письмо? (Саня)- Да в нашей спальне! В старой моей сумке! (Кира)- Нереально! (Саня)- Щас я принесу! Прочтёте сами! (Катя)- Стой, пойдем со мной, расскажешь маме! (Н.А.)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! (М.В.)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Это правда? (Саня)- Ну да! - Неужели нашлось, боже мой?! Неужели нашлось? (Саня)- Я сейчас принесу! (М.В.)- Не сюда! (Катя Сане)- Не сюда! (Саня)- А куда? (Катя маме)- А куда? (М.В.)- К Кораблёву домой. [спальня в школе-коммуне] (Саня застаёт Ромашова, роющегося в его сумке, и наотмашь бьёт его по лицу) - А! Ты что! За что?! Ну ты уж совсем обалдел! - За то! - А что, Я так просто рядом сидел. - Сидел? Сиди! А в сумки чужие не лазь! - Ну ты так дал, Аж прямо щека отнялась! - Где еще одна страница? - Что ты скачешь, как чумной? Я зашёл, хотел умыться, Порошок искал зубной. - Вот одна, а где вторая? Ты же помнишь - было две! - Я вообще не понимаю, Разве можно бить по голове? - Отдай! Убью! - Ааа! Чего ты, чего ты, чего?! - Отдай! - Ты что? Не брал я письма твоего. Да как ты мог подумать подобную гнусь? - Клянись! - Клянусь: не видел, не трогал, не брал! Нашей дружбой клянусь! [Квартира Кораблёва] (Саня Григорьев, Мария Васильевна, Катя, Кораблёв) (Кораблёв)- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! (Саня)- Там не окончена строка, И нету целого куска - Там просто нет второй страницы! Она была, но вот беда, Я не могу понять, куда Она могла запропаститься. Куда ж я мог ее девать? Там было: "Горько сознавать, Что всё могло бы быть иначе". Да, так и было, я клянусь, Да-да, я помню наизусть! Там дальше шло про неудачи: "Неудачи преследовали нас. И самая первая из них - ошибка, За которую приходится расплачиваться ежечасно, Ежеминутно - та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю." - Да, "Николаю". "Молю тебя - не верь этому человеку! Можно смело сказать, Что всеми нашими неудачами мы обязаны именно ему. Не только я один - весь экипаж "Святой Марии" шлет ему проклятья!" - Да, "не только я один - весь экипаж "Святой Марии".." (Кораблёв) - Нет, это невообразимо! Ты что-то путаешь! (Саня) - Да нет! И подпись - вроде псевдонима. Сейчас я вспомню... Монготимо! (Кораблёв) - Как? Монготимо?! Что за бред!! (М.В.) - Нет, это имя мне знакомо, Лишь буквы путаете вы. Его звала я Монтигомо, И это знали лишь вдвоём мы. Тебе я верю.. да.. увы! (уходит) (Кораблёв) Ах, Саня, что ты натворил! Уж лучше б ты остался нем!! Каким жестоким оказался час, Что столько лет она ждала!!! - А что? Я правду говорил! Зачем темнить-то? - А затем, Что Николай Антонович как раз И есть тот самый Николай. - Так вот кто этот Николай! Ну что ж, тем хуже для него. Марья Васильевна теперь поймет, Что он предатель, а не друг. - Боюсь, она уж поняла. Видать, не знаешь ты того, Что Николай Антонович уж год её супруг. - Её супруг?! [Квартира Татариновых] (Мария Васильевна) Почему почернел белый снег? Мир исчез под чёрным сугробом. Почему густой пеленой Чёрный пепел окутал весь шар земной? Свет померк и спасения нет, И лекарства, что помогло бы Выжить в этом чёрном снегу, Я в домашней аптечке найти не смогу. В душе моей холодный снежный ком, И греюсь я последним угольком, Но тлеет он едва-едва... Прощенья нет ошибке роковой, Не вправе я считать себя живой, Пока моя любовь жива. Любовь моя, что столько лет была Защитой от неверия и зла, Любовь, любовь, Которую я предала. Есть на полках домашних аптек Порошки, бальзамы и мази, И настой целебной травы От волнений, от сердца и головы. Но когда почернел белый снег И небесный свод рухнул наземь, И трясиной сделалась твердь Остается лишь это средство... ............................. (Занавес) (Саня) - Мне только что сказали... Неужто это правда? Но как же так? Но как же так?? Но как же так могло случиться?! (Николай Антонович) - Как же так могло случиться? Кто нам это говорит? Тот, чей яд еще сочится, Чей цинизм столь неприкрыт! Нам как раз недоставало Видеть здесь клеветника, Чьё раздвоенное жало Нанесло удар наверняка! Да как ты смел сегодня войти в этот дом, Где боль, где смерть, где рана еще так свежа?! Ведь ты, как Брут, придуманным этим письмом Её убил одной клеветой без ножа!! Недоступно пониманью - Для чего ты ей внушал, Что повинен я в деяньях, Коих я не совершал! Лишь единственный свидетель Есть, чей суд я признаю, Тот, кого уж нет на свете, Кто во льдах закончил жизнь свою! (Саня) - Да нет, клянусь, оно так и было в письме! (Н.А.) - А где письмо?! Ведь нет ничего, кроме лжи! Убил, убил, а место убийцы в тюрьме! (Саня) - Но я клянусь! Пожалуйста, Катя, ведь ты-то мне веришь, скажи! (Катя отворачивается. Занавес. Саня остается один) (Саня) Жизнь отца не сумел я спасти, Потому что нем был, как рыба, А теперь сказал всё, что знал, Но уж лучше был бы, как прежде, нем! Только правда, лишь правда в чести? Нет уж, сыт по горло, спасибо! Вот он, правды страшный финал! И кому это нужно? Кому? Зачем?! Там, где кончается земля, Там в безмолвии седом Средь обломков корабля Скрыта правда подо льдом. Где-то подо льдом, Там, где кончается земля. Нет, правде голос нужен, рвётся она наружу Где-то сквозь мрак и стужу вьются следы во льду. Ради отца и Кати должен я разыскать их. Клянусь, что экспедицию пропавшую найду! Пусть нескончаемый шторм, пусть непосильный труд - Я никогда, ни за что не изменю маршрут. Пускай безмолвие льда, пускай пожарищ дым - Я ни за что, никогда не стану вновь немым! Жить - значит жить сгорая, А не бочком да с краю! Если тебя марают, Подлость нельзя спускать! Если тебя задело - Это уже полдела, И всё, что остаётся - лишь бороться и искать! И всё, что остаётся - лишь бороться и искать! ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ================== Москва, 1938 г. -------------- [военный аэродром] (лётчики) Как хорошо пять раз перевернуться И на опасном вираже Благополучно в землю не воткнуться, Хотя, казалось бы - уже. Пилоту в небе - море по колено, Не удержать его ничем. Готов летать пилот в четыре смены, Хотя, казалось бы, зачем? Я в чисто поле выйду поутру лениво, Крутну винтом, вильну хвостом, И заволнуется встревоженная нива Под ветерком. Взревёт машина прочихавшимся мотором, Уйдёт земля из-под неё, И обопрётся о небесные просторы Крыло моё-о! Крыло моё-о! Пилот живет подобно вольной птице, Всегда не там, где жил вчера. Он не спешит семьей обзаводиться, Хотя казалось бы - пора! И при нехватке денежных ресурсов Не растеряется пилот - Он не собьётся с правильного курса, Хотя, казалось бы, вот-вот! Я в чисто поле выйду поутру лениво, Крутну винтом, вильну хвостом, И заволнуется встревоженная нива Ну, а потом, ну, а потом, Ну, а потом, ну, а потом - Взовьются галки, очумевшие со страху, И разлетится вороньё И всю планету поразит своим размахом Крыло моё. Крыло моё! Крыло моё... А под крылом - моя земля, А под землей - руда, А из руды моя страна даёт металл, Чтоб в самолете я летал. ...даёт металл... Вокруг леса, вокруг поля, Моя земля, моя краса, мое жильё, А над землей - могучее крыло моё! Крыло моё! (пускаются в перепляс) А вот и он! Ну ты даёшь!! Да разве можно так летать?! Ну ты силён! Едрена вошь!! Ты мог костей не сосчитать!!! Теперь гляди, чтоб не попало По первое число - Ты все начальство разозлил! Сегодня сам товарищ Чкалов Следил за тем, как ты козлил. - Неужто сам? - Клянусь! Такой двойной переворот наверняка увидел он впервые. - Ведь он герой, он сам над полюсом летал И он поймет, как важно мне найти следы "Святой Марии"! И если он в мою мечту поверить сможет... - То, значит, просто он не видел твой полёт. - Он мне поможет, он мне поможет! Он мне по... - Тихо ты, идёт! (Появляется Чкалов) (Командир)- Смир-рно! (Чкалов)- Здравствуйте, товарищи! - Здравия желаем, товарищ Чкалов! - Ну, и кто из вас всё это вытворял? - Что я говорил? Все, тебе конец! - Как зовут? - Григорьев. - Что же ты увял? Так держать, Григорьев! Молодец!! - Валерий Палыч, разрешите обратиться! (Командир)- Замолчи ты! - Я к вам с просьбой! (В.П.)- Говори! (Командир)- Неисправим! Неисправим! - У меня мечта! (В.П.)- Мечта, говоришь? - Мечта! - Ишь, мечта! Осуществим!!! (все) Осуществим! Переплывём, перелетим, И будет подвиг наш неповторим, Осуществим, Любое чудо, если нужно, сотворим! Осуществим! Среди врагов в ночном бою, Среди снегов в суровом северном краю Осуществим заветную мечту свою! (3 р.) [коммуналка] А-а-а-а-а!!! Что за крики? Что за вопли?? Что такое??? Что случилось? Что случилось!? Что случилось!?!? - Там, в уборной, Там такое приключилось! Захожу - из унитаза На меня глядят два глаза! Я чуть было говорить не разучилась! - Это Жуковых проделки: Черепахи, крысы, белки. (Муса)- Развели в квартире, панимаещь, зоопарк! Устроили виварий Для собственных мышей! Уймите ваших тварей, Они разносят вшей. - Так это же не мыши, А просто хомячки! - А кто у дяди Миши Потырил все очки?! А кто у тёти Фиры Все тапочки погрыз?! Достала всю квартиру Отара ваших крыс! Квартира вам не место Для самок и самцов, А место для порядочных жильцов! Вот мы возьмём, да и напишем! Сюда придет товарищ управдом. Тогда и вы и ваши мыши За все ответите перед судом! (звонок в дверь) (Валька)- Ааа.. Вот...! (Тётя Фира)- Не удивлюсь, если это таки уже за вами! (Входит летчик Григорьев) - Вы к кому, товарищ? - Саня! - Валька! - Кира! - Саня! - Ты смотри, я думал - летчики с усами. (Саня)- Это кто? Неужто ваши? Просто копия папаши! И как мама, с конопатыми носами. (Валька)- Это - Саня, это - Петя... - Просто звери, а не дети! (Муса)- Развели в квартире, панимаешь, зоопарк! - Что вы, что вы! Прелестные дети! Извините, товарищ пилот! Но, похоже, у нас в туалете Кто-то очень опасный живёт! В ситуации, полной трагизма, Нужно срочно его укротить, И со свойственным вам героизмом Не могли б вы хоть воду спустить? (звук спускаемой воды, выбегает ребёнок с банкой) - Что за гадость?! - Вы не бойтесь, он хороший! - Что за мерзость?!?!?! - Я вам дам потрогать пальцем. (Валька)- Этот вид недавно вывели китайцы! (Муса, испуганно)- Ай, шайтан!!! (Саня)- А по мне, он симпатичный. - И, наверное, практичный. - Да, патамушта тараканами питается. - Всё, всё, всё! Не валите все заботы На товарища пилота, Он устал с дороги. (Муса)- Дайте, пажалуста, человеку отдохнуть! (Саня)- Ну, как жизнь? (Кира)- Да живем помаленьку. (Жуков) - Коптим атмосферу. Мы в порядке, смотри - скоро старший пойдет в первый класс. (Кира)- Кораблёв постарел, Ромашов начал делать карьеру. (Валька)- Ассистент Николая Антоныча. (Саня) - Вот тебе раз! - Кстати, Катя и он... - Тш-ш. - Ну да ты уж, наверное, слышал. - Что? - Ты давно ей звонил? - Я вообще не звонил ей с тех пор. (Жуковы хором)- Девять лет?! - Девять лет. - У тебя просто съехала крыша! (Муса)- Ай-яй-яй-яй-яй! (Кира)- Разве можно так девушку долго томить? - Извините, что лезу в чужой разговор, но... - Могу Вам забесплатно дать маленький совет... - Звоните, не стесняйтесь. - Вы парень хоть куда! Похоже, Вы боитесь? - И вовсе даже нет! - А выглядит как-будто таки да. Вот аппарат, и не тяните, Ведь Вы герой, Вы - Родины оплот! И если Вы не позвоните, То подведёте весь воздушный флот! Не тяните-е-е.. (4 раза) (Саня снимает трубку телефона) (Муса)- Ай, молодца! [квартира Татариновых] (Нина Капитоновна - Ромашову) Цветочки славные у вас, Да жаль - подвяла красота. Вы здесь уже четвёртый час, А Катя очень занята. (Катя)- Бабушка! (Ромашов) Все, ухожу. Но напоследок я скажу: Что подошли мы к рубежу, Который делит жизнь людей на "до" и "после". Как верный пёс на поводу Я девять лет покорно жду, Не знаю, что это - безумье ли, гипноз ли. Ах, девять лет - солидный стаж, И, словно Ваш послушный паж, Я снова здесь, я снова рядышком, я снова возле. Неужто я настолько плох, Чтобы с двенадцати до трёх Без перерыва на обед Все время слышать слово "нет"? Скажите "да"! (Катя) Ваш пафос ни к чему. (Ромашов) Но почему?! Но почему?!?! Так вот - я знаю, почему Меня третируете Вы: Из-за того, что прошлого фантом Упрямо застит Вам глаза. Ведь вы привыкли жить в дыму Сгоревшей в юности листвы И девять лет Вы помните о том, Кто всё забыл сто лет назад, О том лжеце, что клеветою Эти стены осквернил И девять лет вам не писал и не звонил. (звонит телефон) (Катя): Алло... Да! (убегает) (Ромашов опрокидывается на спину на пол) (Входит Николай Антонович) Что происходит?! Встаньте, мой друг. Ну-с, на когда-с назначена свадьба? - Сам бы хотел бы это узнать бы. Я уж почти женился, как вдруг Кто-то звонит, и все насмарку, Девушка в три прыжка выскакивает вон... - Ну да, ну да, конечно, это он. - Кто? - Я свой доклад по Белому морю Делал вчера в ГлавСевМорПути, Где и узнал, что некто Григорьев К ним завтра утром должен зайти. Я слышал, он хлопочет В инстанциях высоких О рейде поисковом На северо-востоке. Он, видите ли, хочет Все сразу и немедля. На редкость непоседлив Заклятый ваш друг. (Ромашов) - Вот ведь, как нарочно, выбрал времечко! Нет бы подождать еще маленечко. Я тут на коленях тщусь понравиться, А ему все даром в руки валится! Мне нужно от него избавиться, И Вы обязаны помочь! - Обязан?! - А как же!! Видимо, Вы забыли о том, Как, выполняя Вашу же просьбу, Я Вам помог с тем самым письмом. Вот был бы ужас, если б нашлось бы Несколько строк на ветхом листочке Толстых томов ценнее сто крат. Смогут они расставить все точки В деле о том, как сгинул Ваш брат! Нет, Вы обязаны помочь! Пусть уберётся из Москвы!! - Доколе ж можно портить людям кровь, Интриговать и угрожать? - Ну вот, я вижу, Вы не прочь... - Уж не надеетесь ли Вы Завоевать Катюшину любовь Путём угроз и шантажа?! Ну что ж, валяйте, ворошите наше грязное бельё, Спешите точки расставлять над Ё! [набережная реки Москвы] (влюблённые) Окрасит закат Столбы и мосты В такой волшебный цвет, Что растеряешься ты. И сердце стучит И в горле комок, Как много ты сказать хотел, Но снова не смог. Хватит молчать, смелей! (Саня Кате) (Хор) - И... И если бы не Чкалов... Как трудно найти А он помог! Простые слова Я повторю на самолете маршрут "Святой Марии"! И кружится, как много лет назад, голова. ГлавСевМорПуть даёт добро! И вновь не о том, Катя! ГлавСевМорПуть!!! Взгляни ей в глаза! Вот.. Неужто это всё, что ты хотел ей сказать? Что я несу?! Что ты несёшь! Катя... Молчи! (Саня) Почему, почему в тот вечер ты отвернулась от меня? Воды так много утекло, Что время, как разрыв-трава Нас друг от друга отсекло И не дает найти слова. (хор) Девять безумных лет Вы этого ждали дня. Что ж вы молчите теперь, Свой счастливый билет не ценя? (Саня)- Катя... (хор)- Сдует с кормы норд-ост (Саня)- Ты мне веришь? (хор)- Весь старый, ненужный хлам, (Саня)- Где-то среди замерзающих звёзд, Где-то там, Где кончается земля, Там в безмолвии седом Средь обломков корабля Скрыта правда подо льдом. Я отыщу её, чтоб доказать! То письмо ледяной стеною Девять лет меж тобой и мною. То письмо... Я дурак бездушный, Но ведь мама твоя... - Не нужно. Мне пора, много дел на вечер. - До свиданья. - Пока. - До встречи? (Саня и Катя порознь) Встревоженное сердце в тишине Колотится в груди упруго. Ах, как же нелегко вблизи, наедине Услышать друг друга И выпустить на волю из горсти Слова, что столько лет таились, Слова, что к облакам способны вознести, Их нужно только вслух произнести. [ГлавСевМорПуть] (секретарши хором) Как широка страна моя родная, Ни ближних и ни дальних концов в ней не найти. Как управлять такой, никто не знает, Ведь каждый в ней дерзает И всякий в ней стремглав летит! Ах, ах, ну полный швах! И все хотят на веру, И все хотят без сметы, А где же аргументы, Где численный расчёт!? Во всём должна быть мера, На всё должно быть вето, С печатью документы, Порядок и учёт! (2 р.) (Саня Григорьев)- Я из восьмого летного отряда С командировочным листом, Военбилет при мне.. - Билет не надо! - Мне бы отметочку.. - Потом! - Так мне сюда? - Никак не разберу я! - Так я пройду? - Конечно, нет! - Но почему?! - Вам в семьдесят вторую! - Но я там был! - Сейчас обед! (секретарши хором) Нельзя же так на веру, Нельзя же так без сметы, Должны быть аргументы И численный расчёт! Во всём должна быть мера, На всё должно быть вето, С печатью документы, Порядок и учёт! - А как же он? - Есть нужды, по которым Нельзя тянуть! - Вот это да! А я три дня хожу по коридорам И тоже срочная нужда! - А ну потише, Вы здесь не шумите! - Нет, я нарушу ваш покой! - Вы кто такой? - Я негр Тити-Мити. - Да Вы.. Да Вы.. Вы кто такой?! - Меня зовут Григорьев Александр. Живу я на вокзале, я круглый сирота.. - Псих! (секретарши хором) Нельзя же так без спросу, Нельзя же так без сметы, Где факты, аргументы И письменный расчёт? На сложные вопросы Поступят в срок ответы. Должны быть документы, Порядок и учёт! (4 раза) (Саня, Ромашов, Николай Антонович) - Саня! Григорьев! Черт побери! Искренне рад такому сюрпризу! - Здраствуй, Ромашка, здраствуй, подлиза! - Саня! - Кончай пускать пузыри! Ты-то чего здесь оказался? Да уж не ты ли, часом, воду здесь мутишь? - Ты что?! - Гляди, как дам - так улетишь! - Ты чего, это вовсе не я, Это наш старикашка проказит. Он боится, что твой перелёт Воскресит его старый грешок. Он тут ползает словно змея, Он использует старые связи И уж точно на всё, что угодно, пойдёт, Лишь бы замысел твой растереть В порошок! - Ты давай не крути, ты и сам не зеваешь! - Я вообще на твоей стороне. - Ишь, как заворковал! Что ж тогда девять лет Ты такую улику скрываешь? Я-то знаю, что ты то письмо своровал! - Ну, не делай такое лицо, Понимаю твое раздраженье. Да, ты был оклеветан, увы, И, естественно, жаждешь суда. Ты получишь свое письмецо, Но уж сделай и мне одолженье: В сорок восемь часов уберись из Москвы И не лезь в наши с Катей дела Никогда! (Николай Антоныч) - Я, похоже, помешал? (Саня Григорьев) - Нисколько, Николай Антоныч! Видите ли, только что, с настойчивостью чрезвычайной Верный ассистент Ваш , не стесняясь, предлагал мне помощь В том, чтоб опозорить Вас навек. - Да-да, весьма печально... - Он, подлец, припас на Вас опасный компромат! - Да-да, я в курсе, И с чего бы ждать иного - Я его взрастил, а, значит, сам и виноват, И что подлец он, для меня отнюдь не ново... А кто же с ним рядом? Лётчик Григорьев. Нет, не назвать его подлецом - Сеятель смерти, боли и горя С доброй душой и честным лицом. Как раненого волка Меня вы обложили. Один вцепился в холку, Другой терзает жилы. Ах, как я ненавижу Вас, молодых и властных, Ступающих всё ближе, И ближе, и ближе, Готовых бесстрастно Добить старика, Который щерится из тупика. Но зубы есть, Но зубы есть, Но зубы есть Пока! [вокзал] (Кораблёв)- Ну чего ты раскис, капитан, словно клякса в тетради? (Валька)- Сорвалась экспедиция? Плюнь, соберись, не грусти! (Кораблёв)- Николай-то Антоныч не прост - ты смотри как нагадил, У него еще много знакомых в ГлавСевМорПути. (Валька) - В этом СевМорПути бюрократ просто на бюрократе! (Кораблёв) - Всё еще впереди - ты ещё совершишь свой полет. (Кира) - Экспедиция тут ни при чём, это он из-за Кати. (Проводница) - Всё, прощаемся, граждане, десять ноль пять! - Ну, бывай, капитан! - Поезд сейчас отойдет! (хор) По вагонам! По вагонам! По вагонам! По вагонам! - Саня! (Хор)- Саня! - Катя! (Хор)- Катя! Ты пришла? - Пришла. (Хор)- Пришла.. (Проводница) - Ну хватит, хватит! (Саня) - Значит, всё же ты мне веришь? (Проводница) - Я сейчас закрою двери! (Тётя Фира)- Погодите, двери-шмери.. (Муса)- Тут любовь у людей происходит, поймите, пажалста! (Катя, Саня) (Хор) - Саня, я ушла из дома. Открыт светофор, Я не могу там больше жить, И дрогнул состав, Там всё фальшиво. Нельзя же так расстаться, главных слов не сказав! Я хочу уехать в Ленинград, Последний сигнал, Мне там дают работу. Как звон тетивы, - Какую? Навек друг друга потерять рискуете вы. - По специальности. Ну же, скорей! - Геологом? Скорей!! - Геологом. Скорей!!! Катя! Всё! Если не сейчас, Я поезд не остановлю! Значит никогда! Но должен ты об этом знать, Ваш последний шанс! - Я всё хочу тебе сказать, Да, да! (Саня+Катя) Что я давно тебя люблю! Господи, наконец! И стоило так тянуть, Чтобы расстаться, когда уже впору шагнуть Под венец?! Вам бы давно смекнуть, (Саня)- Катя! Ведь это, как дважды-два, (после выхода силой на две) Я люблю тебя! Это - любовь, Ревущий водопад, Раскатистый набат, Пожар и наводненье. Это - любовь, Безумная мечта. И счастлив тот, Кто постучит в её врата. Это - любовь, Прекрасна и вольна: Волшебная страна, Безбрежные просторы. Это - любовь, И всё вокруг твое, Когда открыты для тебя Врата её! Это любовь! Это любовь!! Ленинград, 1942 г. ----------------- (Катя и Нина Капитоновна) (хор) Тучи опять наползают, Белой метелью грозя. Там, где вода замерзает, Жить нельзя. (Катя)- Уже почти пришли! Бабушка, уже пришли! (хор)- Наш народ непобедим В минус тридцать один... Зачем же только ты поехала со мной В Ленинград, в Ленинград, в Ленинград. (хор) В Ленинград, в Ленинград, в Ленинград. (Входит Ромашов) (Катя) - Что Вам нужно, Вы кто? Ромашов, это Вы? - Это я. Виноват, напугал. Я тут чудом попал на спецрейс из Москвы, Волновался ужасно, повсюду искал, Под бомбежкой весь город пешком прошагал И нашёл, слава богу, живых! Я вам могу помочь покинуть этот ад, Ведь город обречён, к чему Вам эти муки?! - Постойте Ромашов, не отводите взгляд. Скажите, почему у вас трясутся руки? - Выпейте водки глоток, Вам нужно подкрепиться хотя бы чуток, Прежде чем.. - Что с ним?! - Войны приговор так жесток. - Что с ним, он жив? Говорите! (рассказ Ромашова) Я его повстречал в сентябре, Он лежал в санитарном вагоне Тяжко раненный в ноги и в грудь, Он ни с кем не вступал в разговор. В тот же день, в шесть утра, на заре На каком-то степном перегоне Нам немецкие танки отрезали путь И шутя эшелон расстреляли в упор! Я его оттащил от железной дороги, Доволок до ближайших осин, уложил под кустом. Он был слишком тяжёл, мне пришлось отползти за подмогой. А потом... Это ужас, что было потом! Я вернулся за ним через час, Думал - он все лежит неподвижен, Я метался средь этих осин, Но найти его так и не смог! Я пытался, но, каюсь, не спас, И, конечно же, вряд ли он выжил, Безоружный, больной, совершенно один, В окруженьи врагов и почти что без ног! (Катя) Нет, все было не так, Я могу это твердо сказать! Вы не ангел, Вы враг! Выдают Вас совиные Ваши глаза, И своим вдохновенным враньём Никогда Вы не сможете скрыть одного: Ромашов, это Вы, Вы убили его! Уйдите! - Это не я! - Уйдите! - Это не я! Это не я-я-я!!! (Исповедь Ромашова) Это не я, хотя казалось бы и не за что мне было абсолютно Его любить. Это не я, его не стал я убивать, хотя и мог в лесу безлюдном Его добить. Я не пойму, как выполз он, Когда бомбили эшелон, Как он добрался до этих осин, Где я наткнулся на него - Едва живого друга детства своего. Да, я не любил, да, я не любил Друга своего. Да, да, да, да, да! Ну и что с того? Клятвы на крови, дружба навсегда, Все это мура, Чушь, чушь, чушь, чушь, чушь!!! Детская игра. Все это мура, все это му-ра, Детская игра! Закон природы прост: Из змеиного яичка (2р.) Не вылупится дрозд, Не получится синичка (2р.). И глупо ждать, что род людской устроен по-другому. Дети, хоть и невинные, но все же человеки. Из непорочных человеческих детей Никто другой уже не вырастет вовеки, Кроме людей, мерзких людей. Я сказал ему все это, Он ответил: "Отвяжись!". Я сказал: "Ну вот уж нет уж, Ты испортил мне всю жизнь. Знаешь, что это такое?! Эта штука - пистолет. Я сейчас взмахну рукою, И моей проблемы больше нет!". А он: мол, врешь, мол, слаб ты покончить со мной. А я: смотри, смотри я спускаю крючок. А он, стервец, калека, лежачий больной Схватил костыль да так его сильно швырнул, Что отбил мне плечо! Он же костылем мог меня убить, Это же маньяк! Вот, вот, вот, вот, вот! До сих пор синяк. Я этот костыль, я этот костыль, я его схватил - И, и, и, и, и.. И расколотил! Я забрал его вещички, (2р.) Всю еду и даже спички. (2р.) И я ушел. Просто ушел! Это не я его убил. Он сам подох, Сам подох, подох. (Катя) В час, когда сгустится Мрак небытия, И к тебе слетится Стая воронья, В час, когда рассудком Завладеет ночь, Я одна смогу тебе помочь. В час, когда от боли Стынет стон в груди, И на бранном поле Брошен ты один, В час, когда страданий Не перенести, Я одна смогу тебя спасти. Прислушайся, я рядом, я с тобой. Сквозь грозный рокот волн и ветра вой Услышишь ты мои слова: Я верю, я надеюсь, я люблю И смерти я тебя не уступлю, Пока моя любовь жива. Пока моя любовь живет во мне, Ты голову свою не сложишь, Не сгинешь под водой И не сгоришь в огне. Ты сможешь, ты сможешь. Да будет для тебя любовь моя От вражьего меча защитой, Кольчугой от стрелы, Бронёю от копья Пусть будет для тебя любовь моя. Кольчугой от стрелы, Бронёю от копья Да будет для тебя любовь моя. Бабушка... Бабушка!!! Москва, 1942 г. -------------- [квартира Татариновых] (Саня Григорьев и Ромашов) - Ну что, узнал? А я вот живой. - Ты живой? Я так рад! Проходи, будь как дома, присядь. - Хватит притворяться идиотом, Ты в чужой квартире, Что ты делал здесь один? - Я здесь не один, хозяин - вот он. - Где? Чего ты мелешь?! - Вот. Да вот же он, вот он, гляди! - Что с ним? - Инсульт. Он стал сдавать С той поры, как из жизни ушла Катина мать. Ну а потом внезапный Катин отъезд - Тут уж старик расхворался совсем. И вот теперь влачит больничный свой крест И, что самое страшное, он полностью нем! - Нем?! Он стал немым?! - Из этих стен вместе с Катей ушла Жизнь, которой когда-то дышал этот дом. Внутри зола - всё сгорело дотла И едва ль возродится когда-то потом. Теперь уже навсегда В этом доме беда Поселилась. - Стой, что ты имеешь в виду?! - Ну, то, что Катя.. - Что Катя? - Ты что, не знал? - Ты врёшь! - Я видел сам, как она умерла. Я сумел их найти, но спасти не успел - Весь Ленинград без еды и тепла Жил так долго, что мало кто там уцелел. Теперь мне врать ни к чему, Бог свидетель тому, И поверь - мне, быть может, еще и больней. И нам нечего больше делить, Нам осталась лишь память о ней. - Ты не достоин её памяти! Крайний Север, 1943 г. --------------------- (ненцы) Море молчит, как рыба, покуда ветер не переменится, Море - страшнее зверя, когда на море идет волна. Море всю зиму ленится, Море все лето пенится, Море - оно большое, оно без края, оно без дна. Ветер такой холодный, что нос подставишь - не поздоровится! Нерпа ушла под воду - однако, близко большой медведь. Небо темней становится, Рыбка не шибко ловится, Скачет песец по скалам, А это значит - запахло салом, А, значит, хватит пасти оленя, А, значит, хватит стрелять тюленя, А, значит, хватит искать коренья, Пора покушать, сплясать и спеть. - Однако, что это там плывёт? - Однако, я ничего не вижу! - Большая лодка с большой трубой И чёрным крестиком на боку. - А вон, глядите-ка, самолёт На крыльях звезды, на брюхе лыжи, Они воюют промеж собой. Ох, распугают нам всю треску! Из парохода стреляет пушка - Сейчас собьет самолёт! - Да ну?! Вон пароход уже весь в дыму - Должно быть, скоро пойдёт ко дну. Ох, тонет, смотрите, тонет! Он посередке переломился. - Гляньте, а самолётик - Он на излёте, он задымился. Он до земли-то и не дотянет. - Авось, дотянет! - Да он подбитый! - Небось, дотянет! - Да не дотянет! - Как не дотянет? - Да погляди ты! Летит сюда! Аааааааа! Оооооооо! Уууууууу! (На сцену садится бомбардировщик в натуральную величину :) (экипаж Ту-2) - Ну, ты как? - Да, вроде, целый, Руки-ноги не задело. Сам-то жив? - Да вот башкой об пулемёт. - Как фашист? - Фашист - отлично! - Не всплывёт? - Проблематично. Веселится и ликует весь народ. Будете знать, собаки, наш воздушный флот! - Кстати, что там с самолётом? - Тут часа на два работы - Так, немного обгорели провода. - А снаружи дело хуже: Много дырок и к тому же Малость лыжу повредили - Не беда! Палку привяжем - будет лыжа хоть куда! Ну-ка, взяли! (Появляются ненцы) - Командир! - Что? - Гляньте-ка. - Ей, ребят, не убегайте! Ну, давайте - помогайте. - Не размяться ль нам чуть-чуть по холодку? - Мы - свои, ну.. мы за наших! Нам бы пару деревяшек, Мы бы лыжу починили и "ку-ку". - Ну-ка, дружнее, приготовились к рывку! (ненецкая девушка притаскивает багор) - Деревяшка! - Гляньте, братцы, вот вам лыжа, Нет, ей богу, я помру! И откуда бы здесь взяться корабельному багру? Что за буковки такие? Жаль, подпортила вода. О, прочел: "сэ вэ Мария".. (Саня)- Что?! Откуда? Дай сюда! Где вы это взяли? (ненецкий шаман) Это было давно, сильно давно. Тот человек пришел сюда Со стороны большого льда Пешком по ледяному полю. (С.Г.)- Да, это он! - Он много дней провел в пути, Мы не смогли его спасти - Он был однако сильно болен. (С.Г.)- Конечно, он! - В бреду, совсем уже без сил Письмо он довезти просил Туда, до русских поселений. Я свёз письмо в Югорский Шар. - В тот год хороший был базар - Мы продавали там оленей. - Вещей не много было с ним, Всё, что осталось, мы храним. (Саня Григорьев разглядывает принесённые шаманом вещи) "Шхуна "Святая Мария". Корабельный журнал." Как в нескончаемом романе В одном и том же смутном сне Под сводом северных сияний Корабль, мерцающий в тумане, Из ночи в ночь являлся мне. И это более, чем странно - Вдруг ненароком, наяву Найти негаданно-нежданно Полузабытого романа Недостающую главу. Главы все, да кому читать их? Что в них толку теперь, без Кати? [заполярный аэродром] (стрелок-радист) О как! - Да ну?! - Представьте: дыму полная кабина И восемь дырок вдоль борта. Разбита вдрызг приборов половина, А снизу: тра-та-та-та-та, тра-та-та-та-та!!! Тут командир вслепую, без наводки Решает сбросить весь запас. И гаду немцу прямо посередке - Шарах-бабах, не в бровь, а в глаз! Уж я не помню, братцы, как мы приземлились, Крутя хвостом в дыму густом. Погнули лыжу, крылья чуть не отвалились, Ну, а потом - Еще чуток, еще бы самую бы малость, И самолет - в утильсырьё! - Однако, все-таки оно не поломалось, Крыло моё-о-о! Крыло моё-о-о! (многократно) (Появляется Саня Григорьев) (стрелок-радист) - Здрасьте! - А вот и он! Ну ты даёшь! Да разве можно так летать! Ну ты силён! Едрена вошь! Ты мог костей не сосчитать. Поаккуратнее бы надо! - Да ну, его не излечить! - Ведь эту самую награду ты мог живым не получить. - Чуть не забыл, товарищ капитан... Простите, разрешите обратиться! - Разрешаю, лейтенант. - На КПП... Ну, в общем, там... К вам гость, похоже, из столицы. - Это какая-то ошибка. Я никого не жду. - Да ждёте, капитан. Ещё как ждёте. (Саня и Катя) - Катя?! Это ты? - Саня! - Катя! Моя Катя воскресла! Катя! Катя!!! (следует предварительный поцелуй) Как же ты нашла меня? А Ромашов, подлец, сказал, что... - Я все знаю! - Откуда? - От Кораблёва. Милый мой, любимый! - Боже мой, неужели это ты? Это ты? Ты - Катя? (следует окончательный и бесповоротный поцелуй) Катя, смотри... (Саня показывает Кате корабельный журнал её отца) Финал-апофеоз ------------- Там, в неизведанной дали Ветер свеж, волна крепка, Там, на краешке земли Сердце рвётся в облака. Рвётся в облака Там, где кончается земля. Немало долгих лет прошло с тех пор, Как дрогнул первый лёд в верховьях Безудержной реки, что, выйдя на простор, Зовётся любовью. Течёт она, волнуясь и бурля, Влечёт она в края иные, За синие леса, за снежные поля, К пределам, где кончается земля. (2 р.)